Меню
|
Купить
Assassin's Creed: Revelations
Jewel Case издание  499 руб.  Assassin's Creed: Revelations
Расширенное издание  899 руб. Assassin's Creed: Revelations Коллекционное издание  1749 руб. |
Поиск
Горячее
Цитаты
Люси: Работая здесь, я поняла, что нет добра и зла. Всё относительно и условно. |
Галерея
 |
Опрос
Комментарии
Ассасины
Крупную общину мусульман шиитов — исмаилитов низаритов — в средневековой Европе знали как «ассасинов». Широкое хождение это уничижительное наименование — производное от слова «гашиш» — получило благодаря крестоносцам и их европейским хронистам, столкнувшимся в первые десятилетия XII века на Ближнем Востоке с представителями этого таинственного братства. Европейцы, в то время не слишком знакомые с исламом, принципами мусульманского вероисповедания и обрядностью, привозили из путешествий и походов одну за другой истории о тайном Ордене ассасинов и его предводителе — загадочном Старце Горы. Благодаря Марко Поло эти легенды со временем претворились в автономное собрание рассказов об ассасинах и зажили собственной жизнью, а само слово «ассасин» («assassin»), этимология которого растворилась в прошлом, вошло в европейские языки как имя нарицательное и стало означать убийцу. Давайте обратимся к введением Эдварда Фицджеральда к его английскому переложению «Рубайата». В нём упоминается человек Хасана Саббаха — основатель так называемого Ордена ассасинов: В юности все три популярных в Персии героя были в Нишапуре учениками одного школьного наставника. В то время они поклялись друг другу, что первый достигший успеха в жизни поможет в карьере и друзьям. Первым добился положения и власти Низам ал-Мулк — стал вазиром в сельджукском султанате. Положив стипендию Омару и добившись высокой должности для Хасана, он сдержал слово, данное в юности. Однако вскоре Хасан превратился для Низама в опасного соперника, и вазиру пришлось немало потрудиться, чтобы опорочить конкурента в глазах султана. Поклявшись отомстить, Хасан отправился в Египет, где овладел секретами веры исмаилитов. По возвращении в Персию он создал тайную организацию и взялся терроризировать Сельджукидов. Первой жертвой ассасинов Хасана стал сам Низам ал-Мулк. Таково одно из самых распространенных на Востоке преданий, связанных с исмаилитами низаритами. Легенды об ассасинах родились из надуманных сообщений европейцев о Востоке и коренились в негативном отношении к исмаилитам остальных мусульман. Со временем эти выдумки, ставшие неотъемлемой частью исторического наследия Средневековья, были приняты даже наиболее солидными западными хронистами и стали считаться достоверным описанием обычаев загадочной восточной общины. В 1094 году исмаилитское движение, единое в ранний Фатимидский период, раскололось на две ветви — низаритов и мусталитов. Низариты создали независимое государство в Персии, подчинив себе и ряд территорий Сирии. Это государство с центром в горной крепости Аламут, что в северной Персии, располагалось отдельными анклавами на территориях двух больших стран. Аламут находился в окружении тюрок сельджуков, значительно превосходивших исмаилитов в военной силе. Враждебно настроенные к шиитам, сельджуки поддерживали суннизм и его номинального представителя — халифа Аббасида в Багдаде. В таких условиях низариты Сирии не могли избежать столкновения с крестоносцами, поток которых не ослабевал начиная с 1096 года. Европейцы прибывали, чтобы освободить святую для христиан землю от мусульман (или сарацин, как их ошибочно называли). В 1256 году государство исмаилитов низаритов, состоявшее из горных крепостей и окрестных поселений, пало под натиском монголов. Исмаилиты и сами немало способствовали рождению выдумок. Они тщательно оберегали от посторонних глаз свои тексты и не допускали к учению непосвященных. В средние века они сурово преследовались по всему мусульманскому миру, подвергались беспощадной травле. Община была вынуждена жестко придерживаться шиитского принципа сокрытия веры перед лицом опасности. За исключением благоприятной эпохи — Фатимидского халифата, когда исмаилитское учение проповедовалось открыто во всех владениях Фатимидов, исмаилизм развивался в обстановке строгой секретности, а его приверженцы были вынуждены скрываться в подполье. Всё это предоставляло многочисленным оппонентам идеальные возможности для фальсификации и неверной интерпретации вероучения и религиозной практики исмаилитов. С самого основания исмаилиты воспринимались как единая монолитная община. Несмотря даже на серьезный кризис — низаритско-мусталитский раскол, пережитый в 1094 году, их община продолжала играть значительную роль в политической жизни. Исмаилиты низариты оставались верны революционным идеалам ранних исмаилитов и продолжали следовать намеченным курсом. В Персии и Сирии они подняли открытое вооруженное восстание против суннитов — тюрок сельджуков. Столкнувшись с превосходящими децентрализованными силами противника, низариты избрали в качестве вспомогательного средства достижения военных и политических целей уничтожение враждебных к ним региональных лидеров. Этот способ показал себя как высокоэффективный, и вскоре в основных странах ислама почти каждое убийство политического характера стало приписываться кинжалам низаритских фида'и, крайне редко остававшихся в живых в ходе выполнения миссии. Со временем сообщения об убийствах, приписываемых низаритам, привлекли внимание крестоносцев и их хронистов. Особенно сильное впечатление произвела на европейцев готовность низаритских адептов к самопожертвованию. К 90-м годам XII века участники Крестовых походов уже начали прибегать к вымыслу, чтобы удовлетворительным для себя образом мотивировать исключительную преданность фида'и. В XII—XIII веках значительно возросло употребление гашиша в Сирии, Египте и других мусульманских странах, особенно низшими слоями. Одновременно в мусульманском обществе всё шире обсуждалось его пагубное влияние. Начиная с ХШ века мусульманские авторы создали немало трактатов с описанием разрушительного воздействия гашиша на физическое и психическое состояния, морально-этическую и духовную стороны личности. Поедатели гашиша считались чернью, низшим классом или от природы, или в силу того, что дошли до такого состояния благодаря пагубной страсти, приводящей к деградации личности. Такие люди подвергались осуждению большей частью населения, по крайней мере, в последние десятилетия XI века. Представляется, что в XI— XIII веках термин «хашишиййа» использовался в отношении исмаилитов низаритов в метафорическом плане и скорее всего в значении «чернь, низший класс» или «изгои общества, не имеющие религии». Нет никаких оснований утверждать, что исмаилиты низариты или их фида'и тайком регулярно прибегали к гашишу. Происходи такое, оно не осталось бы без огласки. Не стоит и говорить, как сказалась бы на результативности фида'и, которым зачастую долго и упорно приходилось выжидать удобного момента для выполнения своей миссии, приверженность к такому разрушительному наркотику, как гашиш. Начиная со второй половины XII века арабское словечко «хашиши» было подхвачено в Сирии крестоносцами, черпавшими информацию о мусульманах, как правило, из устных источников. В этой среде рождались и другие близкие обозначения — «ассассини», «ассиссини» и «хейссассини», под которыми исмаилиты низариты Сирии стали фигурировать в латинских хрониках крестоносцев и в европейских языках, где превратились в «ассассинов». В дальнейшем представления о низаритских «убийствах» оказали мощное влияние на устное творчество и литературу Запада, а термин «ассасин» вошел в западноевропейские языки в значении «убийца». Уходя корнями в «невежественное воображение» средневековых европейцев, эти легенды тем не менее опирались на отдельные значимые крупицы информации или дезинформации, а также преувеличения молвы, неверно истолкованные пересуды и враждебные наветы. Хотя положение небольшого владения сирийских низаритов во враждебном окружении было весьма уязвимо, они оказали на региональную политику Латинского Востока серьезное влияние, несоразмерное их численности или политической силе. Особенно ярко это проявилось в момент, когда ими руководил их наиболее авторитетный лидер Рашид ад-Дин Синан, подлинный Старец Горы. И в самом деле, он реорганизовал общину сирийских исмаилитов низаритов и привел их к пику мощи и известности. Сами крестоносцы весьма редко использовали в отношении низаритов обозначение «ассасины» («хашишиййа»), широко употреблявшееся в уничижительном плане мусульманскими оппонентами последних. Кроме того, враги низаритов из среды мусульман приписывали им все подряд политические убийства. Слухи об этом были сильно преувеличены. На самом деле за всё время присутствия крестоносцев в заморских землях низаритскими фида'и было уничтожено в общей сложности не более пяти франков. Раздутые донесения о приписываемых низаритам публичных убийствах и описание дерзости и отваги фида'и при исполнении этих акций потрясали крестоносцев, ведь фида'и, послушно выполняя задания, жертвовали собственными жизнями, при том что сами крестоносцы не были готовы рисковать в случаях, когда это не касалось завоевания мирских благ. Становится понятным, почему героями легенд об ассасинах являлись исключительно фида'и и отчего столько внимания уделялось их набору и обучению. Самый ранний из известных европейцам текстов, с объяснением жертвенного поведения фида'и, был создан Бурхардом Страсбургским, посетившим Сирию осенью 1175 года. В свое описание, предназначенное для Фридриха I Барбароссы, пославшего его с дипломатической миссией к Саладину, Бурхард включил раздел, посвященный ассасинам (хейссессини). После упоминания их предводителя, нагонявшего жуткий страх на сарацинских сановников и соседних христианских владетелей, поскольку «он имел удивительное обыкновение убивать их», Бурхард добавлял: <...> способ, которым он добивается своего, следующий: в горах у этого владыки множество прекрасных дворцов, обнесенных высокими стенами, в каждый из которых можно попасть лишь через хорошо защищенную дверцу. В этих дворцах с малолетства им содержатся и воспитываются крестьянские дети. Он обучает их различным языкам, латыни, греческому, итальянскому, сарацинскому, равно как и многим другим. Учителя наставляют этих отпрысков с младых ногтей и до времени их полного возмужания, с первых шагов учат их повиноваться приказаниям Господина; и если они будут следовать этому пути, то тот, кто имеет власть над всеми живыми богами, дарует им прелести рая. Но если ученики откажутся исполнить какое-либо повеление, им не миновать наказания. Следует иметь в виду, что с детства они находятся в строгой изоляции и не видят никого, кроме наставников и воспитателей, и всё идет тем же чередом, пока не наступает момент предстать перед Господином, чтобы исполнить замысленное им — убить кого-нибудь. Во время аудиенции Господин спрашивает, желают ли они повиноваться его приказу, чтобы впоследствии он смог воздать им радостями рая. Как учили и безо всякого сомнения или сопротивления они припадают к его стопам и пылко клянутся быть послушными во всем, что бы он ни повелел. Тогда Господин вручает каждому золотой кинжал и посылает лишить жизни намеченного им правителя. Вероятно, в 1175 году, в пору пребывания в Сирии, Бурхарду довелось услышать один из рассказов о низаритах, когда история о случившейся несколькими месяцами ранее неудачной попытке покушения на жизнь Саладина еще была жива в памяти местного населения. Этим, возможно, объясняется причина включения описания исмаилитов низаритов в дипломатический отчет. Однако, насколько точно Бурхард воспроизвел подхваченные им в регионе слухи, неизвестно. В любом случае можно предположить, что, будучи на Востоке лишь наблюдателем и не имея собственных источников информации, он всецело доверился полученным в Сирии данным, вероятно, из франкских и местных христианских источников. Поскольку более ранние письменные отчеты отсутствуют, он, судя по всему, на свой лад, руководствуясь собственным воображением, скомпоновал имевшиеся отрывочные сообщения в некий, как ему представлялось, целостный и имеющий смысл рассказ. Такое объяснение хода событий становится еще более убедительным, если сопоставить отчет Бурхарда с более подробным описанием ассасинов, сделанным несколькими годами позже более информированным Гийомом Тирским, прожившим на Святой Земле более тридцати лет и, судя по всему, непосредственно контактировавшим с местными низаритами. Кроме того, как уже было указано, Гийом, вероятно, лично присутствовал в 1173 году на аудиенции, данной послам Синана королем Амальриком I в Иерусалиме. Для Бурхарда же Синан был всего лишь далеким владыкой иноземцев, населявших неприступные горы. По причине этого Гийом под впечатлением от преданности низаритов своему вождю не воспроизвел ни одного местного слуха из целого букета популярных у крестоносцев сюжетов. Не дал он в этом вопросе свободы и собственному воображению. В описании Бурхарда впервые встречается упоминание о тайных ритуалах, применявшихся в ходе набора и обучения низаритских фида'и. Это сообщение можно классцфицировать как «легенду о подготовке новобранцев». Автор пишет, что будущие фида'и обманом набирались еще детьми и в полной изоляции обучались специальными наставниками до тех пор, пока не созревали для исполнения своей миссии. Целью обучения была подготовка абсолютно послушных и беспрекословно повинующихся любому приказу своего господина молодых людей. Бурхард упоминает и о мотивации такого поведения — обещании низаритского владыки вознаградить последователей «раем». Это объяснение, в свою очередь, можно расценивать как первое зачаточное появление «легенды о рае», впоследствии ставшей базовым компонентом свода легенд об ассасинах. Сами исмаилитские низаритские источники, открытые к настоящему времени, не содержат каких-либо деталей организации и обучения низаритских фида'и в Аламутский период, если такого рода информация вообще когда-либо существовала. Неизвестны такие описания и суннитским и неисмаилитским шиитским источникам, упоминающим о низаритах. Как кажется, в Персии фида'и не были организованы в специализированные группы, притом что в Сирии они, совершенно очевидно, имели такую организацию по меньшей мере непосредственно в период правления Синана. Большая часть подробностей суровой программы обучения, приведенных Бурхардом и заимствованных, видоизмененных или додуманных позднее западными авторами, может рассматриваться как преувеличение или фиктивное описание того, что имело место в действительности. Особенно, если учесть молодость новобранцев и их длительную изоляцию. Нет никаких оснований полагать, что низаритские фида'и получали дополнительное языковое образование. Даже если сирийские фида'и и проходили какую-то специальную подготовку, то скорее всего она была инженерно-технической, нацеленной на оттачивание боевых навыков. Вряд ли она строилась с учетом индивидуальных особенностей и менталитета тех или иных детей. В любом случае всё связанное с деятельностью фида'и хранилось низаритами в глубокой тайне. Остается предположить, что подлинная информация была недоступна посторонним, в равной степени как христианам, так и мусульманам. Поэтому подробный отчет Бурхарда о наборе и подготовке фида'и можно охарактеризовать как полный измышлений, выросших из слухов. В отличие от рожденного исключительно фантазией курса обучения фида'и, краткое упоминание Бурхардом рая, обещанного фида'и, опирается в основном на искаженные верования низаритов того времени. К XII веку широкие круги мусульман уже длительное время жили исламской традицией, опирающейся на Коран, согласно которой праведникам, страшащимся Бога и следующим прямым путем, а также верующим, павшим в бою за ислам, уготовано место в Раю. В Коране Рай описан настолько зримо, что рождает ощущение его непосредственного восприятия. Шииты верят, что их имамы обеспечат им заступничество в День воскресения и их благочестивые последователи получат справедливое вознаграждение в Раю. Исмаилиты низариты, адепты единственно правомочного имама эпохи, полагали, что именно их община должна считаться достойной спасения и быть введенной в Рай. Существовали, однако, и особенные причины, по которым низариты в целом и их фида'и в частности ожидали вознаграждения обителью блаженных. Со времени мученической смерти имама Хусайна и его сподвижников в 680 году тема мученичества занимала особое место во всем шиитском этосе. Считалось, что лица, отдавшие жизнь во имя веры и имама, получали уникальный статус мученика, тождественный статусу праведника. Именно в таком ключе всей низаритской общиной рассматривалась в период Аламута служба фида'и. Низаритские фида'и, оставшиеся в живых после исполнения миссии или погибшие и тем приобретшие ореол мучеников, особо почитались членами общины, а их имена включались в мартирологи («Списки почета»), хранившиеся в Аламуте и других опорных крепостях низаритов. В качестве показательного примера такого рода можно привести уже упоминавшееся стихотворение персидского низаритского историка, поэта и чиновника начала XIII века Ра'иса Хасана, воспевшего трех расставшихся с жизнями фида'и при уничтожении тюркского амирг. и обретших радости горнего Рая 16. Схожие идеи широко представлены в мусульманских исторических документах, в разбросанных кратких упоминаниях фида'и. Сообщается, например, что матерям фида'и полагалось испытывать гордость и счастье, если их сыновья, погибнув, становились мучениками, ведь в таком случае они следовали прямиком в небесные чертоги праведников. Бурхард вполне мог услышать одно из таких низаритских поверий. Важно также заметить, что в отчете Бурхарда дефиниция «рай» используется в мифическом и в значительной мере метафизическом плане, поскольку доступ в небесные пределы контролировался исключительно низаритским вождем. В силу этого владыка низаритов представал сверхчеловеком. Его боялись и ему были послушны фида'и. Их поведение смахивало на кораническое описание поведения верующего перед Богом. Удивляться тут нечему, поскольку Бурхард, желая пролить свет на природу сверхъестественной власти низаритского повелителя, изыскивал объяснение вызывавшему недоумение повиновению фида'и. Жак де Витри (1216—1228 гг.), епископ Акры, первым из западных авторов назвал места подготовки фида'и «тайными и восхитительными» («locis secretis et delectabilibus»), как бы предвосхищая земные «тайные райские сады», рожденные фантазией венецианца. Жак имел в виду, что в ходе обучения будущие фида'и имели возможность получать известные удовольствия, которые должны были подвигнуть их приложить все силы к стяжанию обещанных им в качестве высшей награды великих наслаждений мира иного. Однако Жак не утруждал себя деталями описания этих заветных уголков, голословно и безосновательно названных им «тайными и восхитительными». Не дал он описания и радостей, которыми будущие фида'и предположительно наслаждались в процессе обучения. Вполне возможно, что подобные рассуждения и инсинуации получили развитие на базе непонимания или извращенных пустыми фантазиями местных слухов, курсировавших в то время среди крестоносцев на Латинском Востоке. Добавим, что в пору своего длительного служения на посту в Акре, в близком соседстве к территориям низаритов в Сирии, Жак де Витри мог слышать о садах и подземных водных каналах Масйафа, Кадмуса, Кахфа и других низаритских крепостей Сирии. В отчете он говорит об укрепленных замках местных низаритов, «окруженных плодородными долинами, где изобильно произрастают плоды и зерновые, что позволяет им жить восхитительно, себе в удовольствие». Известно, что Хасан Саббах посадил множество деревьев в долине Аламута, развивал там системы орошения и культивации земли. Предприняв те же меры, его будущий наследник Бузург-Уммид совершенно изменил Ламассар, превратив за время своего продолжительного правления этот замок северной Персии в «восхитительное место». Другие низаритские вожди, включая и Синана в Сирии, также занимались благоустройством своих владений, окружая низаритские крепости прекрасными зелеными рощами и возделанными полями, дававшими высокие урожаи, что превращало эти цитадели в независимые анклавы с возможностью выживания даже в условиях длительных осад. В то же время возможно, что под «тайными и восхитительными местами» Жак подразумевал сами низаритские замки. Как бы то ни было, для него эти восхитительные места наслаждений были недвусмысленно отделены от небесного Рая, обещанного фида'и в награду за их повиновение. Как и в других отчетах, поведение фида'и здесь также мотивировано их желанием попасть в метафизический, потусторонний Рай, а дающие «усладу» места подготовки служат лишь тому, чтобы позволить хоть в малой мере вкусить тех удовольствий, что ожидают в грядущей жизни. Вот почему Жак де Витри разъясняет, что наслаждения мира иного, ожидаемые фида'и, превзойдут все те радости, что фида'и уже вкусили в этом мире в ходе подготовки. По мнению Жака повиновение фида'и объяснялось не их жаждой вернуться в места, где они испытали подобную радость и наслаждение, т. е. в «сад», а скорее это было ожидание блаженств небесного Рая, и именно потому фида'и были готовы к самопожертвованию. Следующим шагом в конструировании мифа об ассасинах стал отчет Арнольда Любекского (ум. 1212) — германского историка, составившего свою «Хронику» до 1210 года как продолжение «Славянской хроники» Гельмольда из Бозау. Упоминая об убийстве в 1192 году Конрада Монферратского, Арнольд предлагает собственный портрет ассасинов. Предваряя свой текст замечанием, что слышанное им о Старце может показаться нелепым (ridiculosum), рассеивая сомнения насчет надежности своих осведомителей, Арнольд Любекский сообщает: <...> этот Старец своим волшебством так заворожил подданных, что они не поклоняются и не верят в иных богов, кроме него самого. Удивительным образом он соблазняет их такими надеждами и упованиями, посулами таких вечных наслаждений и радостей, что они предпочитают скорее умереть, нежели оставаться в живых. Многие из них, взойдя на высокую стену, прыгают вниз по его кивку или команде, их черепа разбиваются вдребезги, и они умирают жалкой и ужасной смертью. Самым благословенным, как он утверждает, окажется тот, кто прольет кровь человека и в награду за оное деяние сам расстанется с жизнью. Когда один из них изберет такой путь и решится убить кого-либо, применив свои навыки, и следом погибнуть в отместку за содеянное, Старец сам вручает такому кинжал, так сказать, освященный для этой миссии. Затем Старец одурманивает сего человека неким напитком, и тот впадает в экстаз и забвение. Магия Старца позволяет пробудить у адепта фантастические видения, грезы, полные услад или, скорее, мишуры, и обещает вечное обладание этими радостями в награду за совершение порученного деяния. Как и другие франкские авторы, он представляет Старца низаритов ловким интриганом и манипулятором побуждениями фида'и, а его действия квалифицирует как происки вождя, хитроумно заставляющего доверчивых фида'и повиноваться ему в обмен на обещания райских блаженств в будущей жизни. Однако в изложении Арнольда обман Старца приобретает новые, более зловещие черты, поскольку, вызывая у адептов под двойным действием — наркотика и магической силы Старца — иллюзию райского наслаждения, дьявольски побуждает их к самопожертвованию. Так, воздаяние в мире ином, ожидаемое фида'и в соответствии с постулатами их веры, приобрело в изложении Арнольда земное измерение. Именно из его текста стало известно, что фида'и при жизни получают опыт пребывания в Раю с его наслаждениями и что достигается это посредством наркотических грез. Арнольд меж тем дает лишь краткое описание конкретных образчиков радостей земного «райского сада», устроенного Старцем исключительно с целью получения этих удовольствий. В описании Арнольда намечена и еще одна линия развития мифологии об ассасинах — «легенда о смертельном прыжке». Этот особенно впечатляющий рассказ о том, как низаритские фида'и ради демонстрации преданности и устрашения врагов, не колеблясь, бросались с высокой башни или стены по команде предводителя, приводился с небольшими отступлениями во многих европейских источниках средних веков. Впервые он был упомянут в составленном по-старофранцузски продолжении хроники Гийома Тирского, в связи с описанием визита в 1194 году Анри Шампанского, недавно унаследовавшего от Конрада Монферратского трон Латинского королевства, к Старцу Горы. В этом эпизоде говорится, что низаритский вождь продемонстрировал самопожертвование своих адептов в присутствии Анри для того, чтобы франк воочию убедился, сколь опасно вынашивать тайные замыслы против исмаилитской общины. К концу XIII века эта легенда обрела невероятную популярность в Европе. К 1256 году государство низаритов в Персии пало под натиском монголов. И вскоре после этого, в начале 1270-х годов, низариты Сирии утратили влияние и независимость, с трудом сохранявшиеся после падения Аламута, и превратились в послушных подданных Мамлюков. В 1277 году войска Мамлюков немало сократили заморские владения крестоносцев, и их земли были сведены лишь к узкой прибрежной полосе Сирии. В 1291 году Мамлюкам была сдана и Акра — последняя твердыня христианства на Святой Земле. Эти события знаменовали, с одной стороны, конец политической мощи и стабильного положения исмаилитов низаритов, с другой — прекращение франко-низаритских столкновений на Латинском Востоке, увековеченных в легендах об ассасинах. Утратив политическое влияние, низариты сошли с исторической сцены, и их община сохранилась как конфессиональная единица, не ведущая борьбы за власть. Не в малой степени этому способствовало сохранение низаритами Сирии, Персии и других регионов своих общин и жизней путем существования под различным прикрытием. В мусульманской историографии от этого раннего этапа посталамутского периода остались лишь отдельные упоминания о низаритах. При таком развитии событий у европейцев было еще меньше причин писать или рассуждать о судьбе низаритов, с которыми надолго прервались всякие контакты. Фактически Запад оказался в неведении о существовании общины низаритов и после XIII века. Низаритов европейцы вновь обнаружили в Сирии не далее как в начале XIX века. Тот факт, что сведения об исмаилитах низаритах вообще сохранились в памяти европейцев в период позднего Средневековья и последующих веков, связан исключительно с их былой репутацией и широким хождением по Европе легенд об ассасинах. К концу XIII века термин «ассасины» со всеми его производными и разного рода истории о живущих в отдалении людях, называемых так, стали широко известны в Европе благодаря крестоносцам и прочим франкам, путешествовавшим по Востоку. Эти истории, особенно те, что были связаны с абсолютным послушанием фида'и и загадочным поведением Старца Горы, произвели столь сильное впечатление на провансальских поэтов, что зачастую они проводили сравнение между своим романтическим поклонением прекрасной даме и преданностью ассасинов Старцу Горы 31. С того времени легенды об ассасинах зажили собственной жизнью, особенно в Италии, куда они постоянно попадали благодаря венецианским и иным итальянским купцам Леванта. С прекращением прямых контактов европейцев и низаритов легенды об ассасинах стали обрастать еще большим числом подробностей. Отныне мифы, рождаемые ничем не сдерживаемой творческой фантазией, могли развиться в полной мере. Именно тогда венецианец Марко Поло (1254—1324), наиболее известный из европейских путешественников средних веков, дал легендам об ассасинах новый поворот и новую жизнь, представ крупнейшим авторитетом в этой области. Отец и дядя Марко Поло, Никколо и Маттео, провели в 1260-х годах приблизительно семь лет в путешествии по Востоку ко двору великого хана Хубилая (1260—1294 гг.) в Китае. Тот был братом и преемником Мунке (ум. 1259), несколько ранее приказавшего разрушить низаритские крепости Персии. В свою вторую поездку в Китай братья Поло решили захватить младшего сына Никколо — Марко, в то время семнадцатилетнего юношу. Экспедиция Поло покинула Венецию летом 1271 года, и уже в ноябре того же года они отправились из Акры в свое знаменитое путешествие на Восток. Повествуя о путешествии по восточной Персии, Марко Поло делает отступление, чтобы передать услышанный, по его утверждению, от местных жителей три десятка лет назад рассказ о Старце Горы и его ассасинах. Венецианский путешественник сообщает: Старец по-ихнему назывался Алаодин. Развел он большой, отличный сад в долине, между двух гор; такого и не видано было. Были там самые лучшие в свете плоды. Понастроил он там самых лучших домов, самых красивых дворцов, таких и не видано было прежде; они были золоченые и самыми лучшими в свете вещами раскрашены. Провел он там каналы; в одних было вино, в других — молоко, в третьих — мед, а в иных — вода. Самые красивые в свете жены и девы были тут; умели они играть на всех инструментах, петь и плясать лучше других жен. <...> В их обязанности входило одаривать юношей, что попадали сюда, всеми удовольствиями и наслаждениями. Здесь было множество различных одеяний, лож, еды и всего, что можно было пожелать. Здесь не вели речи ни о чем грустном и было не принято отводить время чему-либо, кроме игры, любовных утех и удовольствий. И девы те, одетые столь изысканно в золото и серебро, резвясь, прогуливались бесконечной чередой по саду и дворцам; ведь те жены, что жили в саду, были заперты и никогда не выходили наружу. Сад этот, толковал Старец своим людям, есть Рай. Разбил он его таким точно, как Мухаммад описывал сарацинам Рай: кто в Рай попадет, у того будет столько красивых жен, сколько пожелает, и найдет он там реки вина и молока, меду и воды. Поэтому-то Старец развел сад точно так, как Мухаммад описывал рай сарацинам; и тамошние сарацины верили, что этот сад — Рай. Старец хотел, чтобы они поняли, что он — пророк и сподвижник Мухаммада и что он может, кого пожелает, наградить вышеуказанным Раем. Попадал в него только тот, кто выражал желание сделаться ассаси-ном. При входе в сад стояла неприступная крепость; никто в целом свете не мог овладеть ею, а другого входа туда не было. Содержал Старец при своем дворе всех тамошних юношей от двенадцати до двадцати лет, тех, что пожелали стать доблестными воинами и храбрыми героями. Были они как бы его стражею и знали понаслышке, что Мухаммад, их пророк, описывал Рай точно так, как я вам рассказывал. И потому они верят в его истинность, как верили сарацины. И каждый день он проповедует им об этом саде Мухаммада и о том, что он дарует им возможность удостоиться его. И что еще вам сказать? Приказывал Старец вводить в этот рай юношей, смотря по своему желанию, по четыре, по шесть, по десяти, по двенадцати, по двадцати, и вот как: сперва их напоят, сонными брали и вводили в сад; там их будили. Сообщая дальнейшие подробности о том, как Старец Горы готовит ассасинов к абсолютному послушанию, Марко Поло утверждал: Проснется юноша и, как увидит всё то, что я вам описывал, поистине уверует, что находится в Раю, а жены и девы во весь день с ним — играют, поют, забавляют его, всякое его желание исполняют; всё, что захочет, у него есть; не вышел бы оттуда по своей воле. Двор свой Старец Горы держит отлично, богато, живет прекрасно; простых горцев уверяет, что он — пророк; и они этому поистине верят. Захочет Старец послать куда-либо кого из своих убить кого-нибудь, приказывает он напоить столько юношей, сколько пожелает, когда же они заснут, приказывает перенести их в свой дворец. Проснутся юноши во дворце, изумляются, но не радуются от того, что из Рая по своей воле они никогда не вышли бы. Идут они к Старцу и, почитая его за пророка, смиренно ему кланяются; а Старец их спрашивает, откуда они пришли. Из Рая, отвечают юноши и описывают всё, что там, словно как в раю, о котором их предкам говорил Мухаммад; а те, кто не был там, слышат всё это, и им в Рай хочется; готовы они и на смерть, лишь бы только попасть в Рай; не дождутся дня, чтобы идти туда. Старец отвечает им: «О чада, следуя воле нашего пророка Мухаммада, тому, кто защитит его приверженца, он дарует Рай. И если будете послушны мне, то удостоитесь его благосклонности». Таким образом, он вдохновлял всех этих людей на гибель, чтобы попасть в Рай, дабы тот, кому Старец прикажет идти на смерть своим именем, чувствовал себя счастливым и был твердо уверен, что удостоится Рая. Так, многие владетели или люди, что были врагами Старца, были убиты его адептами — ассаси-нами, поскольку никто из них не боялся смерти, если только мог выполнить повеление Старца. И они, будто безумцы, подвергали себя любой опасности, страстно желая погибнуть вместе с врагом своего господина и презирая жизнь. И по той причине этого деспота боялись во всех странах. Захочет Старец убить кого-либо из важных, прикажет испытать и выбрать самых лучших из своих ассасинов; посылает он многих из них в недалекие страны с приказом убивать людей; они идут и приказ его исполняют; кто останется цел, тот возвращается ко двору; случается, что после смертоубийства они попадаются в плен и сами убиваются. Вернутся к своему повелителю те, что спаслись, и рассказывают в точности, как дело сделали; а Старец устраивает пир да веселье великое; смельчаков он хорошо знает; за каждым из посланных он отряжает особых людей, и они ему доносят, кто смел и ловок в душегубстве. Захочет Старец убить кого-либо из важных или вообще кого-нибудь, выберет он из своих ассасинов и, куда пожелает, туда и шлет его. А тому говорит, что хочет послать его в Рай и шел бы он поэтому туда-то и убил бы таких-то, а коль сам будет убит, то тотчас же попадет в Рай. Кому Старец так прикажет, охотно делал всё, что мог; шел и исполнял всё, что Старец ему приказывал. Кого Старец Горы порешил убить, тому не спастись. Скажу вам по правде, много царей и баронов из страха платили Старцу дань и были с ним в дружбе. В конце очерка Марко Поло сообщает, что Старец имел двух представителей в Дамаске и в Курдистане, которые вели себя так же и имели те же обычаи. И что конец Старца, известного как Алаодин, наступил, когда, будучи осажден три года кряду, он со всеми своими людьми и ассасинами был убит монголами, которые разрушили и его замок, и «райский сад». В рассказе Марко Поло о Старце Горы и его ассасинах комплекс легенд о них приобретает законченный вид. Отсутствует лишь сюжетная линия о «смертельном прыжке». Оригинальный авторский вклад Марко Поло состоит в рассказе о тайном «райском саде» Старца Горы. Оказывается, этот сад Старец устроил в своей резиденции с единственной целью — ввести в заблуждение будущих фида'и, поскольку обещание в качестве награды Рая в мире ином было не более, чем обман. Обучение фида'и проходило в несколько этапов, на последнем из которых дезориентированные и одураченные молодые люди, будущие фида'и, оказывались ненадолго в «райском саду», где отдавались плотским утехам, попадая в сети неодолимого желания вновь и вновь тешиться этими удовольствиями в обстановке роскоши и великолепия. В отчете Марко Поло «легенда о гашише» низведена до подчиненного положения по отношению к «легенде о рае», отныне обретающем свое земное измерение. Самим же фида'и предоставляется не просто возможность испытать видения и грезы, вызванные наркотиком, как в описании Арнольда Любекского, но они подвергаются воздействию опиума или другого подобного вещества непосредственно в момент их введения в «райский сад» и выхода оттуда. Этот сокровенный сад весьма похож на коранический Рай, обещанный Мухаммадом праведникам. Чтобы усилить притягательность своих злодейских Замыслов, Старец в интерпретации Марко Поло стремится быть похожим на Пророка. Надежды фида'и на обретение рая в мире ином сообразно заслугам в этом мире трансформированы Марко Поло в неутолимую жажду плотских радостей. Фида'и становятся послушниками Старца только потому, что одержимы желанием вернуться в тот «сад», где они так глубоко, но, увы, ненадолго погружались в не поддающиеся описанию удовольствия, доступные другим лишь в Раю мира иного, представленного в Коране. Испытав вкус радостей «сада» Старца, фида'и уже более не озабочены Раем небесным. Отныне они томимы страстью к удовольствиям тайного земного «сада», скрытого во дворце, что притаился в замке Старца. Вход в тот «сад» — под его строгим надзором. Повторно допускаются туда, уже навечно, лишь те ассасины, или фида'и, которые, верно служа ему, выполнили свою смертельно опасную миссию. Вот откуда бесстрашие ассасинов и их безграничное послушание Старцу в течение всей их жизни. Свод Марко Поло очевидным образом наследовал ранним европейским версиям легенды об ассасинах. Однако эта литературно обработанная компиляция, приобретшая популярность у самой широкой аудитории, и стала считаться первоначальным вариантом. Практически не остается сомнений, что повествование Марко Поло — это смесь из сведений, почерпнутых им в Персии, со сказками об ассасинах, распространенными в то время в Европе. В свое сообщение венецианец ввел оригинальную линию тайного «райского сада» Старца Горы. Сей «сад», не зафиксированный ни в одном из европейских источников до Марко Поло, был организован, по сути, по модели Рая, описанной в Коране и известной венецианцу. Мифы об ассасинах противостояли даже исследованиям востоковедов, развернувшимся в Европе в XIX веке, — столь трудно их оказалось развеять. Широкую известность они снискали благодаря историческим романам и на самом Востоке, где сказания о низаритах развивались с оглядкой уже на европейские сюжеты. В итоге эти выдумки были усвоены и самими мусульманами как подлинное описание тайных средневековых практик низаритов. Особенный прорыв в исследованиях исмаилизма наметился в области изучения низаритов Аламутского периода, чья история была темна и изобиловала тайнами, на протяжении длительного времени служившими питательной почвой для фантастических историй и мифов. Благодаря пионерским трудам таких ученых, как Владимир А. Иванов (1886-1970), Маршалл Дж.-С. Ходжсон (1922-1968) и Бернард Льюис, стала возможной полная переоценка устоявшихся в науке взглядов на общину низаритов. С тех пор о низаритах Аламутского периода — покровителях образования и просвещения, придававших своей миссии высший духовный смысл, — более нельзя было говорить как об ордене одурманенных наркотиками «ассасинов», промышлявших бессмысленными убийствами и кознями. Однако экзотические истории о гашише, кинжалах и земных «райских садах», коренящиеся в страхе, враждебности и невежестве, оказались столь сенсационными и потому притягательными, что даже на основании рациональных исследований Нового времени не могли быть всецело перемещены в сферу неприкрытых измышлений. То, что такого рода мифы продолжают питать воображение всё новых поколений и в них продолжают верить во многих уголках земного шара, проистекает из того злополучного факта, что и в западном, и в восточном мирах границы между фактом и вымыслом, действительным и воображаемым далеко не всегда лишены размытости. Ныне наконец пора окончательно признать: истории об ассасинах, столетиями считавшиеся отражением реальности, есть не более, чем абсурд, продукт клеветнических, невежественных фантазий, рожденных буйным воображением и не заслуживающих серьезного внимания. Могли ли низаритские фида'и и в самом деле быть теми доверчивыми юношами, какими они изображены в легендах, — слепыми последователями коварного вождя, легко превращавшего их в зависимых от гедонистических удовольствий существ и требовавшего самопожертвований в целях собственных дьявольских планов? И сколь правдив образ Хасана Саббаха, основателя революционного движения низаритов? Ведь известно, что он вел жизнь аскета, был благочестивым мусульманином. Все тридцать лет своего правления он не покидал пределов крепости Аламут. Хасан, не колеблясь, приговорил к смерти обвиненного в пристрастии к вину сына и отослал своих жену и дочерей в отдаленную крепость, где им пришлось зарабатывать на жизнь прядением. Он основал независимое движение и возглавил сплоченное государство, сохранившееся во враждебном окружении, поставив во главу угла шиитскую идеологию и руководствуясь указанными строгими принципами. Вызов, брошенный Хасаном Саббахом существующему строю и подхваченный низаритскими лидерами Персии и Сирии, естественно, вызвал как военную, так и литературную кампании против низаритов, и прежде подвергавшихся преследованиям со стороны мусульманского большинства. Антиисмаилитские литературные нападки мусульман — плод домыслов о ранних исмаилитах — в конечном счете вылились в легенды об ассасинах, рожденные бурным воображением крестоносцев, вообще мало что знавших об исламе, а тем паче о низаритах. Эти легенды явились результатом странного молчаливого соглашения между христианами и мусульманами в период Крестовых походов. Считавшиеся неприступными крепости низаритов рухнули в середине 13 века под натиском монголов. Их крепости были разрушены и предводители взяты в плен и убиты. Так прекратилось существование ассасинов. Их небольшое, окруженное врагами государство просуществовало недолго, но иронично, что осталось оно в истории именно благодаря злословию их врагов и недругах. Остается добавить, что само течение низаритов существует и по сей день. В наши дни численность исмаилитов низаритов вместе с исмаилитами других ветвей достигает семи миллионов. Проживают они по всему миру, более чем в двадцати пяти странах Азии, Африки, Европы и Северной Америки. В настоящее время духовным лидером исмаилитов низаритов является принц Карим Ага Хан IV, сорок девятый имам.
| |||||||||||||||
Все используемые аудиовизуальные материалы, размещенные на этом сайте, являются собственностью их изготовителя и охраняются законом. Эти материалы предназначены только для ознакомления. Использование материалов сайта разрешено, но при частичном или полном копировании кликабельная ссылка на источник обязательна. Используются технологии uCoz. [ Отзывы | RSS | Вверх ? ] |